Презумпция лжи - Страница 42

Но если в армии такое отношение — с большой натяжкой! — но все же было допустимо, то в разведке такого допускать было никак нельзя. Ведь солдат — это взаимозаменяемая штатная единица, два года отслужил и домой. Добывающие же офицеры, разведчики, которые работали в ГРУ, были материалом совсем иного сорта — они долго учились, потом еще дольше приобретали опыт, без которого — никуда, зачастую и вовсе — становились незаменимыми. И «Равняйсь-Смирно-Вольно» тут никак не подходило.

Проблема начиналась с самого начала — с подготовки будущего разведчика. Если генерал Маргелов сумел таки выбить решение о том, что в Рязани будут готовить на десантных офицеров с нуля — ведь учить чему-то заново гораздо проще, чем переучивать — то ГРУ комплектовалось кадрами в основном по-другому. С военных округов направляли офицеров, уже послуживших при штабах, в разведотделах, и имевших командный опыт, для переподготовки их в разведчиков на базе Военно-Дипломатической академии. Считалось, что их опыт, полученный при штабах и при работе ив разведотделах на уровне полка/дивизии/округа полезен и в будущем пригодится. И только генерал Горин и еще несколько энтузиастов, до хрипоты спорили, доказывая, что этот самый опыт службы в армии для работающего на холоде разведчика как раз вреден. А кадры для ГРУ готовить надо с нуля, выбирая с помощью тестов из поступающих в военные учебные заведения наиболее смышленых пацанов и изначально готовя их на военных разведчиков. Но его никто не слышал…

Генерал Горин был одним из тех немногих, кто еще не забыл уроки СМЕРШа. Во время войны под его началом работали опытные специалисты, асы такого уровня, которые могли взять живьем самого опытного диверсанта-абверовца. Взять — и в большинстве случае тут же и расколоть, «на горячем». Кроме того, в процессе своей деятельности они многое видели, и многое подмечали — а ведь любая мелочь, которую своевременно узнал офицер, отвечающий за контрразведывательную работу на участке фронта, могла стать решающей в противостоянии с фашистским Абвером. Там ведь тоже сидели профессионалы — и итог схваток зачастую зависел от сущих мелочей.

Именно поэтому, генерал Горин поступал так же как на фронте — сводил до возможного минимума «бумагомарание», зато никогда не упускал случая обстоятельно поговорить со своими подчиненными, чтобы прояснить обстановку. Точно так же сейчас он вывез за город на разговор полковника Варяжцева, срочно и тайно прибывшего из Ирана в Москву. От этого разговора зависело очень и очень многое…

Варяжцев смотрел куда-то вверх, на голые, тянущиеся к небу ветви деревьев…

— Пока все по плану, товарищ генерал. Оба маршрута доставки снаряжения — и морской, и сухопутный — все работают. Передано более десяти тысяч автоматов с боекомплектами, гранатометы РПГ-7, снайперские винтовки. Все это подпольщики распределяют самостоятельно, по своим каналам…

— Тебя что-то беспокоит, Павел? — прищурился генерал

Варяжцев долго молчал…

— Что произошло в Афганистане с Михеевым, Владимир Владимирович?

— Уже знаешь… — вздохнул генерал — если бы и мне знать, как смог Михеев так подставиться. Пока — просто не представляю. И самое главное — с ним ушла информация. Последнего сеанса связи не было…

— Какая информация?

— Если узнаем — тогда и поймем, что произошло. Не знаю.

— Кто там сейчас, в Афганистане?

— Крестник твой…

— И все?!

— И все! — разозлился генерал — людей нет! Если есть что дельное на уме — предложи! А нет — так и нехрен ахать как институтская барышня перед первым разом!

Варяжцев сплюнул на золотисто-охряной ковер под ногами…

— С. а, как же так… Как же так…

— Вот так вот. Ты лучше скажи — что думаешь. Кому передавать работу?

— Ну не Белову же… — даже здесь, когда вокруг были все свои, и никто не мог прослушивать разговор, полковник употребил псевдоним вместо настоящего имени…

— А больше некому… — прищурился генерал — надо минимум три месяца, прежде чем я подберу, легализую и переправлю туда нужного человека. Больше некому…

На самом деле, подбор и переправка резидента в обычных условиях заняла бы куда меньше времени — примерно неделю, максимум две. Но тут условия были исключительные. Шла операция стратегического уровня и привлекать к ее проведению, даже не прямо а косвенно, человека которого не знаешь лично и не доверяешь ему — было нельзя. Ставки были столько высоки, что генерал просто не имел права сделать ошибочный ход…

Все дело было в том, что генерал имел личную засекреченную сеть в самом ГРУ, состоящую из людей, которых он, по сути, вырастил и обучил ремеслу разведчика. Их было немного — но предать они не могли, генерал был уверен в каждом. Таким был полковник Варяжцев, таким был и капитан Советской армии Белов. А вот свободного человека под рукой, чтобы поставить на Афганистан у генерала не было. Вообще…

— Он не справится. Он не знает ничего, ни агентурную работу, ни шифрование — вообще ничего!

— Ошибаешься… — покачал головой генерал — да, он не обучался в ВДА. Но он работал следователем в Генпрокуратуре, а это хорошая практика. Прохождение информации он проверить сможет. Возможно, сможет найти и убийцу. А ты сам понимаешь — где убийца, там и утечка. Скорее всего так.

— Черт… — полковник Варяжцев сильно пнул оказавшуюся под ногой гнилую ветку — черт…

Генерал Горин молча ждал. Он мог бы приказать — но ждал, пока решение проблемы предложит сам полковник. Как показывала его практика, нужно всегда добиваться от подчиненных, чтобы они сами решали проблемы, предлагали пути решения — а не тупо ждали приказа. Работа разведчика такова, что четкий приказ — это исключение из правил, а не правило. Разведчик большую часть работы «на холоде» сам себе командир…